Aufstieg und Niedergang des Schulklassizismus in Russland im 19. Jh.

Аннотация

Образовательная реформа Д. А. Толстого, различные стороны которой детально исследованы историками, пока не рассматривалась в дидактической перспективе. Между тем успехи, а главным образом, неудачи “классической системы” и её итоговый провал вопреки щедрой поддержке правительства кроме политических причин обусловлены самой моделью преподавания древних языков, которую Толстой попытался внедрить. Утвердившись усилиями С. С. Уварова в программе русской гимназии за первые десятилетия XIX века, латынь и греческий изучались ради понимания хотя и ценных для современности, но древних текстов. Таким виделось дело и создателям устава 1864 года. Однако в центре неогуманистической идеологии античность воспринималась иначе, чем на периферии: создатели прусских ученых школ, В. фон Гумбольдт и его последователи, стремились реанимировать античное мировоззрение, делая упор на грамматику и активное освоение мертвых языков. Реформа была поручена Толстому сразу после покушения Д. Каракозова на Александра II: ее политическая мотивация представляется очевидной. Возвращения к “реализму” не предполагалось, “легкий” же классицизм, проводимый либеральным министерством А. В. Головнина, оказался в опале. Итак, Толстой был вынужден принять рискованную прусскую “тяжелую” модель, причем ему удалось громадными усилиями подготовить русскую школу к внедрению данной модели, повысив тем самым престиж филологии в академическом мире. Аттестат ученой школы был единственным пропуском в университет, и следовательно, от каждого учащегося требовалась филологическая одаренность. Поддержка правительства, принимавшего, впрочем, и охранительные меры (“циркуляр о кухаркиных детях”), лишь оттягивала провал: классическая система просуществовала в европейских гимназиях примерно до рубежа XX века; ее повсеместная отмена (в т. ч. в самой Германии в 1900 году; в России гибель классицизма сопровождалась политическим террором) означила terminus ante quem эпохи неогуманизма.